Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

Вопросов не было.

С истинно профессиональной сдержанностью адвокат ни разу не упомянул об обстоятельствах, при которых Аферлицу пришлось покинуть этот мир. Саймон задумался, насколько методично и быстро могут быть завершены земные дела человека, в которые при жизни он вкладывал столько ума и вдохновения и которым придавал такое значение…

Саймон вновь поймал на себе взгляд Эйприл Квест и уже собрался к ней подойти, как его перехватила Пегги Уорден.

— Похоже, вы опять остались безработным?

— Похоже на то, но ведь обошлись с нами справедливо…

— Лучше всех — Лазарову и Кендриксу. Голдвин готов заплатить любые деньги, чтобы получить их обратно.

У Саймона странно засосало в желудке.

— Но ведь он поклялся, что им никогда больше не получить работу в Голливуде?

— Нужно же учитывать специфику Голливуда. Видно, Голдвин прочитал историю о том, как Занук нанял на работу человека, давшего ему пинок под зад и назвавшего его вшивым евреем, и теперь Голдвин тоже захотел продемонстрировать, что у него есть чувство юмора. Кроме того, последний их написанный для него сценарий пользуется сейчас бешеным успехом. Так что он решил их простить и удвоить жалованье.

Из кабинета Аферлица все испарились, как по мановению волшебной палочки. В холле первого этажа Саймон заметил удалявшийся силуэт, похожий на сутулую фигуру Джека Грума.

Когда Саймон догнал его, Эйприл Квест с ним уже не было. Вместо нее он увидел беседовавшего с Грумом лейтенанта Кондора. Детектив шагнул в сторону, загородив дорогу, так что Саймон уже не смог, кивнув, пройти мимо.

— Итак, что вы думаете о завещании, мистер Темплер?

— Интересно и необычно, — отозвался Саймон. — Банкет должен получиться грандиозным. Полагаю, вы знали об этом заранее.

— Да, у меня была возможность ознакомиться с завещанием.

— Все-таки жаль, что у покойного не оказалось кучи наследников, — заметил Саймон. — Это сделало бы ситуацию такой прелестно запутанной…

Кондор кивнул, неизменная зубочистка торчала между зубами.

— Полагаю, все получившие свободу рабы поспешат тут же покинуть эту контору. А вы не собираетесь уехать из города?

— Нет, я рассчитываю задержаться немного.

Грум молча наблюдал за Святым.

— Вы снова брились, — заметил он, и видно было, что это открытие удовольствия ему не доставило.

— Да, я часто так делаю, — признал Саймон.

— Но я просил вас отрастить усы для съемок.

— Я знаю. Помню. Но раз фильма все равно не будет.

Зашевелился Кондор.

— Когда вы брились утром, — вдруг спросил он, — откуда вы могли знать, что фильма не будет?

Нет, землетрясения в Голливуде не было, но Саймону Темплеру показалось, что земля ходит ходуном под ногами. Сейчас он был похож на многоопытного дуэлянта, у которого первый встречный выбил из рук оружие, не знавшее до того поражений.

Но слабость эта длилась только краткий миг. Саймон как раз собрался закурить, когда вступил Кондор, и он теперь не спеша довел это дело до конца, тем самым получив возможность прийти в себя.

— А я не знал, — ответил он, — но надеялся убедить мистера Грума, что для фильма мои усы не имеют никакого значения. Идея эта мне не нравилась, и я собирался с ним поспорить.

— Святой должен носить усы, — настаивал Грум. Казалось, он совсем не замечал, что удачно расставил великолепную ловушку и поймал жертву.

— Поверьте, меня очень огорчает, что вас еще волнуют такие мелочи, — настаивал Святой. — Разве вы не слышали, Браунберг объяснил, что фильм ставиться не будет.

— Он этого не говорил, — поправил Грум. — Он сказал, что больше мы не связаны с Аферлицем. Но люди, финансировавшие того, уже вложили средства и могут захотеть, чтобы работа продолжалась. Конечно, они могут потребовать изменений.

Пронзительный взгляд Кондора не отрывался от Святого, и Саймон это чувствовал, стараясь не глядеть в его сторону. Он обратился к Груму.

— Значит ли это, что вы останетесь режиссером фильма, или займете место Аферлица?

— Не знаю. Не исключено, — как-то неопределенно ответил Грум.

— Значит, от убийства вы только выиграете.

Теперь взгляд детектива нашел новую цель. Саймон понял это, даже не взглянув на Кондора.

— На что вы намекаете? — возмутился Грум.

— Я просто размышляю. Ведь новое положение дел для вас гораздо выгодней?

— По-моему, вы меня оскорбляете.

Святой обворожительнейшим образом ухмыльнулся.

— Возможно, — признал он, — но нельзя найти убийцу, никого при этом не обидев. Ведь вы ненавидели Аферлица, правда?

— Не понимаю, о чем вы.

— Ненавидели от всей души.

Режиссер, пригладив вихры, растерянно взглянул на Кондора.

— Не могу понять, к чему он клонит, но явно собирается раздуть из мухи слона.

— Что у вас произошло с Аферлицем? — спокойно спросил Кондор.

— Если не хотите говорить, — вмешался Святой, — я могу все объяснить сам.

Теперь, затаив дыхание, Саймон ждал реакции Грума.

— Вот до чего могут довести дурацкие сплетни, — не выдержал Грум. — Мы однажды схватились с Аферлицем в «Трокадеро». Я у стойки познакомился с девушкой, но, как оказалось, это он назначил ей там свидание. Был он сильно пьян, психанул и устроил скандал.

— Разумеется, вы его как следует вздули, — подхватил Саймон.

На впалых щеках Грума появились красные пятна.

— Самая заурядная драка в самом заурядном баре. Он потом передо мной извинился, так что история была закрыта. Господи, ну как бы иначе я мог продолжать с ним работать?

— Знаете, что я об этом думаю? — Саймон говорил осторожно, тщательно скрывая истинный смысл слов. — Девушка была вам дорога, но не повезло. Полагаю, это он вздул вас на ее глазах. И с тех пор вы не могли забыть об унижении…

— Но тоща зачем я продолжал работать с ним? — с удивительным самообладанием спросил Грум.

Действуя наугад, чтобы получить информацию, Саймон отчаянно блефовал на грани срыва. Но, начав, уже не мог остановиться.

— Какой компромат на вас был у Аферлица?

— Вы с ума сошли! Нет уж, сами объясняйте лейтенанту.

Взгляд Кондора снова переменил направление. Но Святой пожал плечами.

— Я не знаю, вы слишком умны. Разумеется, если б многие знали об этом, какой был вам смысл ублажать Аферлица? И тем более убивать его, чтоб заставить замолчать навсегда.

Режиссер беспомощно развел руками.

— Что я могу ответить? Согласился я сотрудничать с Аферлицем, потому что отчаянно нуждался в работе.

А теперь мне заявляют, что он шантажировал меня, и поскольку никому причина шантажа неизвестна, значит, я его и убил…

— Девушка, из-за которой вы поссорились, — спросил Кондор, — как давно это было?

— Почти год назад.

— Кто она и где живет?

— Теперь нигде.

Детектив вскинул голову.

— Как это?

— Она вскоре умерла. Приняла слишком много снотворного. — Голос Грума стал совершенно бесцветным. — Она была беременна. Пыталась пробиться в кино, но, видимо, не продвинулась дальше постели какого-нибудь импресарио.

— А полиция в курсе?

— Нет, ходили только слухи. Кстати, с ней довольно часто встречался Аферлиц. Впрочем, мистер Темплер обвинит в ее убийстве тоже меня…

— Как ее звали? — спросил Святой.

— Трильби Эндрюс.

Словно огромная волна накатилась внезапно на Саймона, а когда она схлынула, он давно уже был на улице и совсем один. Разговор закончился безрезультатно, но теперь это значения не имело. В его памяти вдруг с поразительной четкостью всплыло имя на фотографии, и теперь он был уверен, что напал на след к разгадке тайны.

Очнувшись от мыслей, Святой обнаружил, что он пересек бульвар, направляясь в бар, чтобы пропустить несколько порций «Питера Доусона» и как следует все обдумать. В баре было полутемно, это успокаивало после улицы. Он сидел уже давно, медленно потягивая из стакана, когда обнаружил, что в этот час затишья он здесь не единственный посетитель.

— О, великий сыщик собственной персоной! — произнес чуть хрипловатый от спиртного, но берущий за душу голос Орландо Флина.

Тот с трудом поднялся из-за столика в темном углу и направился к стойке, лишь разок потеряв равновесие.

— Привет, — холодно обронил Святой.

— Наш великий актер скоро станет настоящей звездой.

Его имя будет на афишах огромными буквами. И от женщин не будет отбоя. Толпа поклонников… и все такое.

— Ну, теперь уже нет.

— Что такое? — Язык Флина сильно заплетался.

— Пригласил меня Аферлиц. Нет Аферлица — нет и работы. Так что я вернусь к своим прежним занятиям, а поклонники опять придут приветствовать вас.

Флин покачал головой.